Мы все неоновые рыбы без трусов, а именно потому и нелепы.
Снова все неизменно: гора немытой посуды, надоедливый брат, спящий кот, да кружка чая.
Чай иногда помогает расслабиться.Это уже 5 или, быть может, шестая кружка. Неважно.
Опять смотрела Дарью. Она стала, как то уныла и печальна в моих глазах. Вообще как-то отвратно. Ложь, столько лжи.
Печально.
Пусть на меня внезапно упадет гора кирпичей.

А знаете, ведь во мне нет чувств, нет любви, нет надежды, нет веры, нет доброты, нет человека.
Убилась почти окончательно. Души нет, нет человечности, и сердце ледяное.
Отличным здоровьем тоже не отличаюсь.
И снаружи не лучше, лицо красотой не блещет: бледный, местами желтоватый цвет лица, который частенько озаряется красными пятнами на щеках, которые я так ненавижу. Синяки под глазами и серые красные глаза. Покусанные губы. Красиво, не так ли? То-то же.
Зима. Сегодня первый день зимы. Вечер. Скоро будет новый день, новый год, новая жизнь.
Чай иногда помогает расслабиться.Это уже 5 или, быть может, шестая кружка. Неважно.
Опять смотрела Дарью. Она стала, как то уныла и печальна в моих глазах. Вообще как-то отвратно. Ложь, столько лжи.
Печально.
Пусть на меня внезапно упадет гора кирпичей.

А знаете, ведь во мне нет чувств, нет любви, нет надежды, нет веры, нет доброты, нет человека.
Убилась почти окончательно. Души нет, нет человечности, и сердце ледяное.
Отличным здоровьем тоже не отличаюсь.
И снаружи не лучше, лицо красотой не блещет: бледный, местами желтоватый цвет лица, который частенько озаряется красными пятнами на щеках, которые я так ненавижу. Синяки под глазами и серые красные глаза. Покусанные губы. Красиво, не так ли? То-то же.
Зима. Сегодня первый день зимы. Вечер. Скоро будет новый день, новый год, новая жизнь.
Ну от чего же нет? Типичная эпатистка-морфинистка начала двадцатого века.